– Жить – значит жертвовать. Жертвовать – значит жить, – прошептал Бену влажному воздуху. Вокруг него двигались раскрашенные тела сородичей. Вновь настало время для Игани Баве, гораздо раньше, чем ожидалось, и жители деревни Семи Камней готовились к войне, которая, как обычно, должна была начаться с рассветом. Как правило, битвы проводились после смены времен года, однако с прошлого Игани прошла лишь неделя.

Бену сидел в центре деревни, спиной к костру, и, наблюдая за плясками своей тени в отсветах пламени, исступленно рвущегося в небо, размышлял о недавних событиях. Гувате'ка и остальные верховные жрецы заявили, что духи, оскорбленные действиями колдуна-отступника из племени Пяти Холмов, потребовали войны. Несмотря на молчание Бену, новости о Зувадзе и его ученике распространялись, как лесной пожар, среди племен, между которыми в мирное время существовали торговые отношения. Слухи исходили из деревни Пяти Холмов; говорили, что отступник хладнокровно убил собственных родичей, когда те наткнулись на него в джунглях. В итоге он сам и его учитель бесследно растворились в лесу, и о них более ничего не было слышно.

За рассказами последовали слухи. Некоторые считали этого колдуна безумцем, говоря, что он убил воинов Семи Камней из жажды крови. Другие рассказывали, что отступник пожирал плоть убитых колдунов, то есть стал каннибалом – карибом. Это было немыслимым преступлением, ведь те, кто его совершал, лишались возможности перейти в Мбвиру Эйкура. Бену пропустил эти сказки мимо ушей как бессмысленные и необоснованные слухи.

– В этом Игани мы предадим очищению запятнанное! – проревел Гувате'ка со своего места у костра, окруженный остальными верховными жрецами клана. – Мы убедим духов в твердости нашей веры!

Окружавшие Бену сородичи взревели в знак одобрения; юный колдун же хранил молчание. Исчезла гордость, которую он испытывал при мыслях об Игани. Исчезла ясность осознания себя и своего предназначения, которую когда-то давал этот ритуал. Остались лишь сомнения и не отпускавшее его беспокойство, поселившееся где-то внизу желудка. Даже здесь, окруженный сородичами, среди песен своего народа, он не мог избавиться от мыслей о духах, которых видел в призрачном трансе. Воспоминания о них и услышанное им предупреждение преследовали его во сне и наяву.

Было ли все это лишь плодом его воображения – или нет? Его разрывали на части желание верить словам верховных жрецов и стремление подвергнуть эти слова сомнению.

Бену закрыл глаза и покачал головой от отвращения. «Что за болезнь одолела меня? Духи Мбвиру Эйкура не печалятся. Почему именно сейчас, после целой жизни, полной ясности, я сомневаюсь в пути моего народа?»

Молодой колдун повернулся к огню как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гувате'ка входит в призрачный транс; черты его лица были привычно подсвечены лазурным сиянием. Бену встал и присоединился к танцующим вокруг костра, убеждая себя в том, что все, увиденное им, – лишь результат наложенного на него проклятья. Верховные жрецы были непогрешимы. Сила их связи с Мбвиру Эйкура была недоступна пониманию Бену.

Молодой колдун, блестя от пота, отдался песне и танцу. Его опасения испарились. Ритуал вновь разбудил в нем гордость, и его наполнило нетерпение в ожидании славных битв… но продлилось это недолго.

Внезапно он вновь ощутил зов Бесформенного мира и его духов. В зове ощущалось нечто ужасное, некое безумие. Боковым зрением он уловил резкое движение в тенях у костра. К нему тянулись десятки призрачных рук, пытаясь его схватить.

«Духи... явились, чтобы отомстить за всю ложь, которую им когда-то выдавали за истину», – подумал Бену, отпрыгивая назад под властью тревог и страха. Когда он вновь посмотрел на костер, то не увидел ничего необычного.

«Мой разум шутит со мной», – сказал он себе, однако не смог избавиться от беспокойства. Мир навалился на него; тела, краски и перья смешались в удушающем море цвета и звука.

Бену отшатнулся от костра, пытаясь перевести дыхание, и направился прочь от центра деревни мимо пустых хижин. Из темноты вынырнула чья-то холодная рука, ухватив его за плечо. Он обернулся чуть ли не быстрее, чем трупный паук наносит удар, не зная, что его ожидает. Перед ним стояла женщина; тени являли его взгляду лишь ее лицо. Красивая женщина.

– Бену, – сказала она. – Как странно, что ты избегаешь ритуала в эту славную ночь.

– Кто ты? – спросил он, оправившись от испуга.

– Я Адия, жена Гувате'ки.

Бену из уважения опустил глаза. Он был недостоин чести смотреть на жену верховного жреца. Женщины, занимавшие столь высокое положение, редко покидали свои хижины, даже если речь шла о ритуалах.

Адия поднесла ладонь к подбородку Бену и заставила того поднять голову так, что их глаза встретились. – Я разрешаю тебе смотреть на меня. Я пришла, чтобы убедиться в том, что о тебе рассказали духи…

– Что… – начал было Бену, но Адия мягко коснулась его губ пальцами, заставив его замолчать.

– Они говорят, что тебя что-то беспокоит. Какая-то болезнь. И я сама это вижу.

Бену отвернулся, расстроенный тем, что об охватившем его смятении прознал кто-то из родичей.

– Не стыдись. Я твой друг. Верховные жрецы верят в мои целительские способности. Яд, что отравил твой разум, поддается очищению, – сказала она.

– И ты бы исцелила меня?

– Да, – заверила она его, и ее голос был полон неописуемой энергии и нежности. Адия погладила Бену по руке, а затем ухватила его за влажную ладонь.

– Идем.

Бену послушался, уступив уверенности женщины. Когда светящиеся окна и факелы деревни превратились в далекие, недостижимые звезды, Адия остановилась и жестом попросила юного колдуна опуститься на колени на тканый коврик. Перед ним были разложены различные принадлежности: краска для тела, инкрустированный самоцветами кинжал, грозная рогатая маска, украшенная перьями и изображавшая нечеловеческий оскал, а также разнообразные зелья и талисманы.

Адия, похоже, была лишь ненамного старше Бену. Она была весьма привлекательной – сильной, с мягко очерченной линией бедер. Цвет ее загорелого лица был подобен коре дерева бари. Ветер играл с перьями, украшавшими металлические браслеты на ее запястьях и лодыжках.

– Краска, – сказала она, зачерпнув горсть зернистой массы, – из костей самых страшных зверей джунглей. Да придаст она тебе храбрости, когда ты встретишься с врагом.

Адия размазала прохладную смесь по лицу Бену.

– Клинок из когтя, смертоносный, как само чудовище, которому он принадлежал. Аккуратным и точным будет его удар, – женщина повесила оружие на ремень Бену.

Когда Адия неожиданно наклонилась вперед, колдун замер на месте. Ее губы прижались к его губам раньше, чем он успел отвернуться.

– Поцелуй – чтобы показать, что в этом деле мы едины, – сказала она.

– Маска, рожденная из кошмаров наших предков, – продолжила Адия, подняв деревянную личину и надев ее на Бену, – дабы отвадить духов, что строят козни и мешают нашей охоте.

Адия пристально посмотрела на него.

– Честь – это нечто большее, чем бесполезная смерть в бою.

Глаз Бену дернулся, когда он понял подтекст в ее словах.

– В Игани не бывает бесполезных смертей.

– Веришь ли ты в это, или тебя этому лишь научили? – спросила Адия. – Духи говорят, что ты идешь двумя путями и колеблешься, не в силах выбрать судьбу. С одной стороны – ты навеки дитя Семи Камней и ищешь благодати, которую верховные жрецы не смогут дать тебе никогда. С другой стороны – лесной пожар, непрощающий, яркий, несущий новизну и жизнь этим застывшим на месте джунглям. И завтра ты сделаешь выбор.

Слова ее граничили с ересью, однако Бену не мог не отметить того, что они неким образом отражали овладевшее им внутреннее смятение.

– Какой же путь верен? – спросил он. – Что принесет каждый из них?

– Я не могу дать тебе ответ. Я лишь советую. Но знай: духи беспокойны. Они говорят, что мы, умбару, уже не уникальны, что мы не заслуживаем чествования. Они говорят, что мы лжем самим себе, провозглашая, что наши жертвы несут процветание всему нашему народу. Они говорят… – Адия запнулась. – Нет. Я не должна так говорить. Я не верховный жрец.

– Говори. Я не стану осуждать тебя, – Бену покачивался на пятках, трепеща от восторга.

Адия прошептала, и голос ее был едва различим: – Они говорят, что мы слепы.

Пульс Бену участился; перед его мысленным взором промелькнули воспоминания о колдуне-отступнике.

– Верховные жрецы ведут себя так, будто ежедневно общаются с духами, но это не так, – продолжила Адия. – Часто Гувате'ка и другие жрецы видят Бесформенный мир лишь мельком. Законы Игани, что управляют нашей жизнью, верховные жрецы используют для того, чтобы контролировать нас и подавлять нашу истинную сущность.

– Я поклялся защищать наши традиции, – ответил Бену, но голосу его недоставало убежденности.

– Ты увидел в Мбвиру Эйкура, что все вовсе не так, как утверждают наши вожди, верно?

Бену сглотнул, не зная, насколько безопасно было бы рассказать о том, что он видел. – В Бесформенном мире я видел множество разных вещей. Что-то является истиной, а что-то – лишь наши понятия о правде. Такова природа того мира.

Адия, сузив глаза, посмотрела прямо в глаза Бену. Ее рот растянулся в широкой улыбке, и она хлопнула в ладоши. – Да, да. Ты действительно что-то видел. Духи рассказали мне правду.

Внезапно до них донеслось эхо голосов, отразившееся от стен хижин. На окраину деревни забрело двое мужчин. Адия резко присела; Бену последовал за ней. Кожу его покалывало от страха при мысли о том, что его могли не только застать с женой верховного жреца, но и услышать его сомнения в словах почитаемых всеми вождей. Разговаривавшие прошли мимо них, не останавливаясь.

– Я знаю цену твоего положения, – сказала Адия. – Я знаю бремя, что ты несешь, колдун, – от гнева ее брови чуть ли не сошлись на переносице. – Это рабство, которое предпочитают так не называть. Я пришла к тебе с надеждой на освобождение, на то, что ты сможешь изменить наши традиции.

Бену коснулся кинжала, висевшего на боку, и маски, скрывавшей его лицо. – Я не понимаю. Почему ты помогаешь мне подготовиться к Игани, если считаешь, что наши древние традиции ошибочны?

– Чтобы увидеть истинный путь, ты должен познакомиться с путем ложным. На восходе ты приступишь к жатве, как тебя и учили, но глаза твои при этом будут открыты. Так предсказывают духи.

Адия отступила и осмотрела результаты своей работы. – Передо мной не просто мужчина, но колдун. Воин Мбвиру Эйкура. Победитель, а не слуга. Никогда не забывай об этом.

Бену поднялся. Разум его был захвачен мыслями о невероятных изменениях, что могли его ожидать. Жажда новых знаний наполнила его энергией. У него была цель. И впервые за последние дни он ощущал в себе завершенность.

– Удачной охоты, – сказала Адия.