Смерть

Кер шел с беженцами. Они уговорили его сопровождать их и защищать в случае опасности, взамен предложив еду и несколько слитков серебра. Варвар принял скудную плату и сухо согласился. Кер понимал: эти несчастные обречены, и им уготована неминуемая смерть, как только их пути разойдутся. Они лишь временно делили с ним дорогу, но пока Железный путь не приведет их в Хандурас, он будет драться за них, не жалея сил. Оставит ли Фэн его в покое, если он будет путешествовать не один? Он надеялся на это, но сегодняшний закат решил все же встретить в одиночестве, чтобы беженцы не могли ее увидеть – не стоило пугать их еще сильнее. Как бы то ни было, какое-то время он пойдет среди людей, хоть будет с кем перекинуться словом. Крестьяне, в свою очередь, держались чуть поодаль, не зная, чего ждать от молчаливого чужака, но старались не отставать, с трудом поспевая за его размашистым шагом.

– Ты варвар, да?

Это был дровосек. Кер потерял его из виду, когда тот ушел хоронить чужого ребенка, и не заметил, как тот догнал его. Ускоряя ход, Кер неразборчиво буркнул что-то в подтверждение.

– Я так и думал. Кто еще мог тягаться с этими чудовищами? Кто еще мог размахивать плугом, будто обычной саблей? – дровосек покачал головой, улыбаясь.

Кер нахмурился. Похоже, перекинуться словом в дороге было не такой уж хорошей идеей. Прошло уже много недель с тех пор, как он в последний раз говорил с кем-то... или с тех пор, как с ним говорили. Он задумался, всегда ли разговоры казались ему легковесными и пустыми. И все-таки он был впечатлен наблюдательностью дровосека. Скорн действительно был выкован из лемеха. Кер расправил плечи, и толстые кожаные ремни крепления на спине скрипнули от напряжения.

Крестьянин сделал несколько быстрых шагов вперед, пытаясь заглянуть Керу в глаза. – Сначала я сомневался. У тебя ведь нет бороды и длинных волос, как у варваров из сказаний...

Он откашлялся.

– Если не хочешь говорить, я пойму. Я только хотел поблагодарить тебя.

Опустив голову в поклоне, он пропустил варвара вперед. Кер пошел дальше, но невольно поймал себя на том, что этот дровосек заинтересовал его. Он встал на защиту чужого ребенка, когда другие бежали, открыто выразил благодарность, когда соплеменники трусили. Такая смелость, особенно у выходца из простого народа, впечатляла. Кер повернулся, чтобы посмотреть, куда ушел дровосек, и с удивлением обнаружил его всего в нескольких шагах позади.

– Ты ходишь бесшумно, дровосек. Ты научился этому, пока рубил деревья?

Тот засмеялся, и смех его прозвучал неожиданно тепло.

– В лесах, где я вырос, этих хазра отродясь не водилось, но громко топать все равно не стоило. Нелегко собирать хворост, удирая от медведей.

Кер кивнул. Объяснение было логичным, но он подозревал, что дровосек чего-то недоговаривает. У людей бывают секреты, ему ли не знать. Варвар отвел взгляд.

– Ты раньше не видел козлоногих?

– В таких количествах – никогда. В последние несколько лет они иногда рыскали в наших краях по трое-четверо в поисках пропитания, обычно на возвышенностях, где копыта позволяли им быстро перемещаться. Мы предполагали, что они опасны, но на равнине при встрече с вооруженными мужчинами они обычно убегали. Однако сейчас... Сейчас они повсюду. Кольские горы кишат ими от вершин до подножия.

Дровосек сильно сжал рукоять топора, и Кер заметил, как по его лицу пробежала тень. – Они… Похоже, они организовались. Никогда еще они не действовали так слаженно и агрессивно. Они стали нападать на отдаленные деревни. Семь дней назад я обнаружил, что чудовища стягивают силы в долину. Целое стадо двигалась в сторону Дансмотта. Я успел предупредить своих, и мы, похватав, что смогли, покинули дома с заходом солнца. На Железном пути мы встретили еще людей. Они рассказали то же самое.

– Мы – первые ласточки, – дровосек махнул рукой на вереницу бедняков позади, – Если эти нападения не прекратятся, скоро по этой дороге сплошным потоком хлынут люди, сорвавшиеся с обжитых мест в поисках убежища.

Эти слова заставили Кера призадуматься.

– Никто не будет бороться с хазра, дровосек. Кольские горы – пограничная полоса. Здесь никто не правит, и никто не защищает эту территорию. Выводи свой народ на равнину, в безопасное место. Там и оставайтесь.

Щуплый спутник варвара замедлил ход, обдумывая услышанное, и мрачно улыбнулся. Казалось, он принял какое-то решение и протянул руку.

– Мы горный народ, но мы не глупцы. Мы собираемся выйти по этой дороге на Вестмаршскую низменность... А там уже начать жизнь с чистого листа. Меня зовут Арон.

Дровосек Арон держал руку протянутой, пока Кер, пророкотав что-то себе под нос, в конце концов не сдался. Он коротко и безучастно пожал поданную руку, утопив ее в своей огромной загрубевшей ладони.

– Я Кер Одвилл, последний из племени Стэг.

– Последний?

– Моего народа больше нет. Ярость Арреата поглотила его.

– Я... Мне жаль. Я не могу представить себе худшего горя, чем разлука со своим народом. Вот почему, несмотря на опасность, я остаюсь с ними, – Арон указал в сторону беженцев.

Кер и дровосек прошли еще с дюжину шагов.

– Но...– в задумчивости пробормотал Арон, – как же тебе удалось выжить? Весть о разрушении горы дошла тогда даже до моей глухой деревушки. Какое чудо спасло тебе жизнь?

Кер не ответил. Он сосредоточил взгляд на Железном пути, прибавил хода и вскоре обогнал Арона. У людей бывают секреты, ему ли не знать. Варвар отвел взгляд.

Солнце садилось, а значит, люди за его спиной скоро начнут устраиваться на ночлег. Крестьяне довольно сильно отстали, но все же варвар свернул с дороги и стал карабкаться по камням. Возможно, эта предосторожность была излишней... Но он предпочел перестраховаться.

Тем вечером Фэн все же пришла. В дороге она лишилась нижней челюсти, и теперь ее черный язык болтался у горла, задевая связки и мышцы. Но ее слова были неизменны. Ужас был неизменен. Кер надеялся, что путешествие в компании людей избавит его от визитов сестры. Защищая их, он надеялся оправдать себя в ее глазах, в этих запавших пустых глазницах. Он даже надеялся, осмеливался надеяться, что она, возможно, просто плод его больного, пораженного чувством вины воображения. Но холод, пронизывающий его руки и плечи, был таким колющим, таким тягучим. Все происходило на самом деле. Бессильная ярость Фэн обдала его все тем же ледяным жаром.

Кер понял, что вечера ему придется проводить вдали от Арона и его соплеменников.